Каким образом вызываются определенные эмоции?

Много работ социальных психологов, интересующихся проблемой эмоций, посвящено исследованию вопроса о том. какие ситуации способны вызвать эмоциональные ответы (вызывание эмоции) и какая из множества возможных эмоций проявляется в ситуации данного типа (дифференциация эмоций).

Философы об эмоциях

Как в последние века философы определяли эмоцию?

Для большинства философов этот вопрос не является основным. Угроза чести вызывает гнев, нападение сильного врага — страх и т.д. Нормативный подход, на основании которого выносится суждение об уместности определенных эмоций в конкретных ситуациях и применительно к конкретным людям, постулирует точное соответствие между запускающей ситуацией и типом эмоции. Житейская психология также недооценивает проблему. Кажется очевидным, почему данный человек именно таким образом ведет себя в определенной ситуации, например, испытывает страх, столкнувшись с медведем или человеком с ножом в руке. В чем же состоит проблема? Да в том. что информация о ситуации сама по себе часто не позволяет предсказать ход развития эмоции. Как мы уже видели, охотник может обрадоваться, увидев медведя, бредущего по лесу. Полицейский в штатском может с облегчением увидеть в парке преступника, которого он искал не один день. По-видимому, одним из решающих факторов в возникновении специфической эмоции является отношение между типом ситуации и значимостью события для индивида, переживающего эмоцию.

Вот почему все выдающиеся философы, разрабатывавшие проблему эмоций, явно или неявно определяли различные виды эмоций в терминах значимости событий или действий для человека, или. как мы бы сказали сегодня, в терминах личностной оценки события с учетом основных нужд, целей и ценностей субъекта. Даже Джемс, склонявшийся к подтверждению революционной гипотезы, что тип переживаемой эмоции определяется восприятием совокупности телесных изменений, вынужден был признать, что их природа зависит от общей «идеи» значимости элементов ситуации для благополучия организма (от вероятности того. что медведь убьет нас или что мы убьем его). Говоря современным языком, это весьма созвучно представлению об оценке событий в терминах основных нужд, целей и ценностей индивида. Никто не высказал эту мысль именно таким образом: это не важно для социальной психологии эмоций и кажется тривиальным. Займемся же нетривиальной социальной психологией и более сложными вещами.

Теория эмоций Шехтера-Зингера

Чем теория Шехтера-Зингера отличается от других периферических теорий? Почему эта нетривиальная теория перестала интересовать социальных психологов?

В начале 1960-х годов социальный психолог Шехтер (Schachter) одним из первых предложил когнитивную теорию эмоций. Признавая некоторые основные положения теории Джемса—Ланге (такие, как оценка эмоции через словесное описание чувства и приписывание центральной роли процессу активации в периферической нервной системе), он высказал сомнения, что существует много паттернов физиологических изменений, соответствующих широкому спектру настроений, и что эмоции позволяют описать состояние организма словами (в частности, потому, что физиологические психологи испытывают затруднения при экспериментальной демонстрации подобных различий даже между основными видами эмоций). В отличие от Джемса Шехтер предположил, что восприятие повышения уровня неспецифической активации (описываемой в терминах активации симпатической нервной системы, на что указывают ощущения, подобные учащенному сердцебиению, дрожанию конечностей, покраснению лица и т.д.) оказывается достаточным для вызывания эмоции = чувства. Что касается факторов, ответственных за выбор определенной эмоции (того, что Джемс называл «специфической природой телесных изменений»), Шехтер обосновал существование «управляющей функции» познавательных действий, осуществляемых при интерпретации актуальной ситуации на основании прошлого опыта.

Согласно Шехтеру. существуют два фактора, ответственных за вызывание определенной эмоции (как чувства): (1) восприятие повышения уровня активации симпатической нервной системы и (2) познавательные действия, связанные с интерпретацией ситуации в свете прошлого опыта индивида (см. рис. 6.1). Шехтер признавал, что «в большинстве ситуаций, вызывающих эмоции, несомненна роль двух факторов, взаимодействующих между собой. Представьте себе человека. идущего по темной аллее, и внезапно появившегося вооруженного человека. Восприятие-познание «человека с оружием» определенным образом запускает физиологическую активацию. Это состояние интерпретируется в терминах знаний о темных аллеях и оружии, и активация обозначается как «страх». Заметим, что в отличие от Джемса и Ланге Шехтер не постулирует существования специфического физиологического паттерна возбуждения. Он предполагает, что «обычно» чувство вызывает неспецифическое возбуждение симпатической нервной системы и когнитивную интерпретацию стимульного события.

Однако Шехтера не интересовали «обычные» случаи: его внимание привлекали ситуации, в которых оба эти фактора не были связаны между собой. Что происходит. задавался он вопросом, если индивид переживает состояние активации, но не может его объяснить? По мнению Шехтера. подобная ситуация запускает процесс «поиска информации и «самоатрибуции». Мы можем описать подобный механизм проще. Обнаружив повышение уровня активации симпатической нервной системы, которое нельзя приписать внешнему воздействию, я понимаю, что. вероятно, я переживаю эмоцию. Далее я тщательно исследую мое физическое и социальное окружение и, используя все доступные мне ключи, решаю, какого рода эта эмоция. Эта та самая эмоция, которая соответствует моему чувству (однако не обязательно, чтобы этот процесс был произвольным или осознанным).

В эксперименте, признанном классическим. Шехтер и его сотрудник Зингер исследовали это положение. Они делали испытуемым инъекции адреналина (эпннефрина) и нейтрального препарата, после чего сообщали. что в опыте исследуется влияние витаминов на зрение. Варьировалась информация. предъявляемая испытуемым, в отношении состояний, вызываемых инъекциями (чувство активации и чувство усталости). Предполагалось, что испытуемые. считающие себя «активированными», припишут свое состояние действию препарата и не будут искать ему дополнительных объяснений, поскольку их вполне устроит то. что они будут переживать. Наоборот, испытуемые, не догадывавшиеся о характере медикаментозных воздействий или ожидающие противоположных эффектов, будут искать дополнительных объяснений своему состоянию.

Беседы с испытуемыми проводил помощник экспериментатора, который в зависимости от экспериментального условия вел себя эйфорически или раздраженно. Предполагалось, что. если (1) имеет место истинная активация (при инъекциях адреналина, а не нейтрального препарата), и если (2) испытуемые не имеют ей очевидных объяснений («непосвященные» или дезинформированные, а не точно информированные испытуемые), для интерпретации своей эмоции они воспользуются ключами, предложенными помощником экспериментатора (эйфория или гнев, в зависимости от условия). Хотя, возможно, план эксперимента трудно понять. не прочитав самого исследования, но его основная идея проста: экспериментаторы вызывают у испытуемых потребность искать объяснения изменениям своего физиологического состояния и сопровождающим их чувствам, в отношении которых они не имеют достоверных ожиданий. Далее объяснение предоставляется им в форме эмоционального поведения помощника экспериментатора («Если он переживает это чувство, я должен чувствовать то же самое и таким образом объяснить мое возбуждение»). Итак, по-видимому, эмоция состоит из переживания возбуждения и когнитивной интерпретации ситуации на основании модели ее поведенческого проявления.

Для проверки своей гипотезы Шехтер и Зингер использовали самооценки и некоторые данные наблюдений. Они пришли к выводу, что полученные результаты подтверждают их теорию, хотя и не полностью. Помимо слабых результатов острой критике подверглись использовавшиеся методы. Попытки воспроизведения исследования были безуспешными.

Несмотря на недостатки, эксперимент имел огромное влияние на социальную психологию эмоций, поскольку он показал, что. если мы не можем объяснить своего возбуждения, в поисках ключей к своему внутреннему состоянию мы обращаемся к социальному окружению. Сейчас в социальной психологии признано. что при суждении и выборе в неопределенных ситуациях мы опираемся на сведения, полученные извне (в особенности от других людей). Шехтер и Зингер были в числе первых, кто указал, что эмоциональные состояния, считающиеся «личным делом» и связанные с запутанными телесными процессами, подвержены множеству социальных влияний и при определенных условиях могут полностью зависеть от внешних манипуляций.

К сожалению, вместо исследования данной экспериментальной парадигмы многие авторы, включая самого Шехтера. просто использовали ее в качестве основы теории, известной как теория эмоции Шехтера—Зингера, единственной, излагавшейся в большинстве учебников по социальной психологии, вышедших за последние 30 лет. Очевидно, что в качестве общей теории эмоций, объясняющей типичные причины их возникновения и факторы, определяющие выбор той или иной эмоции, теория Шехтера-Зингера имеет не просто ограниченную область применения, но и является ошибочной. Однако их идея — вызвать активацию с помощью инъекции адреналина и влиять на ее интерпретацию различными способами — очень неплоха. Несомненно, что этот экспериментальный прием является операционализацией представления о возникновении эмоциональной активации в естественных условиях. Проблема имеет отношение к тому, что признано многими социальными психологами, изучающими возникновение определенных эмоций. — к теории когнитивной оценки.